Российская астрономия в эпоху Петра I

В середине XVII в. волна интереса к астрономии наконец докатилась и до России. В 1650 г. царю Алексею Михайловичу подарили огромный звёздный глобус, который смогли поместить только в основании колокольни Ивана Великого.

В 1662 г. своды царской столовой были украшены огромной картиной, изображавшей геоцентрическую систему мира Птолемея. Каждая планета была изображена со своими эпициклами. Орбиты Солнца, Луны и планет среди знаков Зодиака отсвечивали золотом. Одна из копий картины предназначалась для обучения семилетнего Петра.

С системой мира Коперника Пётр, по-видимому, познакомился по русскому переводу "Космографии" голландца Виллема Янсзона Блау (1645 г.). Перевод, оставшийся в рукописи, излагал на равных системы Птолемея и Коперника, но с большей симпатией к гелиоцентризму.

Об открытиях астрономов XVII в. 11-летний Пётр мог узнать из "Селенографии" Яна Гевелия в русском переводе. Об этом свидетельствует пометка, сохранившаяся в описи книг царя Фёдора Алексеевича.

В 1688 г. юный Пётр узнал об инструменте, с помощью которого можно было измерять расстояния до предметов, не приближаясь к ним. Он приказал достать такой инструмент. Яков Фёдорович Долгорукий купил его во Франции, однако пользоваться им никто в Кремле не умел. Но нашли знатока. В Москве на Кукуе (в Немецкой слободе) жил голландец Франц Тиммерман, который только что определил долготу Москвы относительно Гринвичского меридиана.

Тиммерман был доставлен ко двору и показал 16-летнему Петру, как пользоваться "загадочным" теодолитом, а также обучил его угловому измерению высот светил с помощью астролябии (в то время основного инструмента моряков). Пётр пришёл в восторг и приказал назначить Тиммермана царским учителем. Тиммерман преподавал будущему императору математику, фортификацию. Пётр узнал, как важна астрономия для картографии и мореплавания. Вместе с Тиммерманом Пётр нашёл в сарае у боярина Никиты Романова старый ботик, ставший "дедушкой" русского флота.

В 1697-1698 гг. для изучения кораблестроения и других наук Пётр отрядил в Европу "Великое посольство", в составе которого и сам, избегая помпезных встреч и приёмов, поехал инкогнито, под именем "волонтёра Петра Михайлова". Его сопровождала свита сподвижников, начинавших службу у него ещё в "потешных" войсках. Якову Вилимовичу Брюсу (1670-1735) Пётр поручил подбирать для России учёных и преподавателей, закупать различные инструменты и книги.

Первой страной, куда прибыло "Великое посольство", стала Голландия. Там необычные послы учились строить корабли. В Голландии, где не было и нет ни одного монумента царственным особам, стоит памятник русскому корабельному плотнику "Петру Михайлову". В свободное время они знакомились с университетом, библиотеками, музеями, встречались с учёными. Здесь Антони ван Левенгук (1632-1723) демонстрировал Петру микроскоп.

В Англии царь хотел изучить научно разработанные кораблестроение и кораблевождение. Он посетил Лондонское королевское общество, побывал в университетах Оксфорда и Кембриджа. Несколько раз он ездил в Тауэр, где размещался Монетный двор. Его директором тогда был Ньютон. Пётр детально ознакомился с особенностями проведённой им перечеканки монет и осуществил такую же реформу в России.

Царь трижды в сопровождении Брюса посетил Гринвичскую обсерваторию, беседовал с Джоном Флемсти-дом о его лунной теории и провёл наблюдения Луны, о чём 9 марта 1688 г. в журнале Гринвичской обсерватории была сделана запись.

В Гринвиче Пётр встретился и с Эдмундом Галлеем - тогда помощником Флемстида. Царь настойчиво звал его работать в Россию - организовать там школу для моряков и обучить их астрономии. Галлей отклонил это предложение и рекомендовал вместо себя шотландца А. Д. Форварсона (1675-1739). Он приехал в Москву и проработал в России до конца своих дней. Пётр был весьма доволен посещением Англии.

В 1699 г. в Москве по указу царя начала работать Школа математических и навигацких наук - первая школа в России, где в числе других дисциплин преподавалась астрономия.

Для неё в 1692-1695 гг. была специально выстроена Сухарева башня. Её архитектура напоминала адмиралтейский корабль тех времён. По приказу Петра сюда перенесли огромный звёздный глобус, что стоял на колокольне Ивана Великого. Передали в школу и первую карту звёздного неба на русском языке, отпечатанную по указанию царя в 1699 г. в Амстердаме. Карта была снабжена накладными координатными сетками для того, чтобы производить навигационные расчёты.

Брюс организовал в Сухаревой башне обсерваторию, оснастил её инструментами и сам обучал наблюдениям. Он издал карту звёздного неба и выпускал знаменитые "брюсовы" календари (1709-1715 гг.). Брюс также перевёл книгу Христиана Гюйгенса "Космотеорос" (1698 г.), излагавшую систему Коперника и теорию тяготения Ньютона. В русском переводе она называлась "Книгой мирозрения" и долго служила учебником как в школах, так и в университете, образованном при Петербургской Академии наук (1725 г.).

Одним из учителей навигацкой школы был Леонтий Филиппович Магницкий (1669-1739), автор знаменитой "Арифметики..." (1703 г.), которую Ломоносов называл "вратами своей учёности". Она представляла собой краткий учебник, в котором излагались основы физико-математических наук, и одновременно задачник. В "Арифметике" описаны способы определения географических широт. Определение долгот не затрагивалось.

А. Д. Форварсон по поручению Петра занимался предвычислениями затмений, составлял астрономические календари, готовил учебные пособия по астрономии и математике.

Пётр научился у Брюса определять долготу места методом наблюдения солнечных затмений. Это было сложнее, чем делать то же самое по затмениям Луны. Он поручил Брюсу сообщать ему о предстоящих затмениях и лично наблюдал солнечные затмения 22 марта 1699 г., 1 мая 1705 г. и, возможно, другие.

Пришла пора начать составление географических карт России, изучать моря. И тут выяснилось, что, хотя воспитанники навигацкой школы и основанной в 1715 г. Морской академии со старанием применяли полученные знания, точность их измерений была неудовлетворительной. На основе астрономических наблюдений они могли определить только широту мест, а долготу высчитывали приблизительно, по корабельному лагу. Определить долготу мест из астрономических наблюдений они не умели! Форварсон и "навигацкие" учителя оказались не на высоте.

Осознав это, Пётр снова поехал за границу. Он задумал посетить Данию и Францию, где уже действовали первые государственные обсерватории и процветало мореплавание. В Копенгагенской обсерватории Пётр наблюдал прохождение звёзд через меридиан для определения их положения с помощью редкого тогда и наиболее точного пассажного инструмента.

В июне 1717 г. Пётр со свитой приехал в Париж. Там он прежде всего захотел познакомиться с королевским географом Гийомом Делилем (1675-1726). "Царь заходил повидать его запросто, чтобы сделать ему некоторые замечания о Московии, - писал академик Бернар Фонтенёль, - а ещё более, чтобы узнать от него лучше, чем у всех остальных, о своей собственной империи". Французские карты "Московии" были лучше российских. Но и Пётр преподнёс русскую карту Каспийского моря Парижской академии наук, которая была "совсем иного вида, нежели прежние карты, географами об оном изданные. Она принята была с отменным удовольствием и с чрезвычайным почтением, и тот час царь Пётр был признан почтеннейшим и знаменитейшим Парижской академии членом".

В Париже Пётр посетил Сорбонну, Королевскую библиотеку, Коллеж Мазарини и Парижскую обсерваторию, где он беседовал с её директором Жаком Кассини и Гийомом Делилем.

Гийом Делиль отказался поменять короля Людовика XV на царя Петра I и познакомил его с братом - Жозефом Николя Делилем, астрономом, физиком, географом и историком науки. С Петром он встретился в один из трудных периодов своей жизни. Жозеф Делиль в то время был почти единственным во Франции ньютонианцем. В начале XVIII в. учение Ньютона было признано только на Британских островах. Во Франции безраздельно царило картезианство - учение Декарта. Научные планы Дели-ля было невозможно осуществить у него на родине.

Встреча с Петром перевернула всю жизнь Делиля. Встречаясь с императором в Париже, снабжая его списками книг и инструментов, которые следовало купить, Делиль высказывал и свои соображения о том, что нужно было бы делать в России по астрономии, геодезии, картографии и физике. Планы Делиля и он сам так понравились Петру, что царь сразу же пригласил француза поработать в России.

Пётр и потом неоднократно повторял своё приглашение Делилю, но тот решил ехать лишь после того, как царь лично одобрил его программу научных работ в России. Делиль приехал в Петербург в 1726 г., увы, уже при Екатерине I, которая повторила приглашение своего покойного супруга. "Делиль привёз в обширное Русское государство науку о звёздах во всём её объёме", - писал о его переезде историк Фуши.

Выбор Петра был верным. "Выполняя предначертания Петра Великого", как любил повторять Делиль, он в 1727 г. основал при Петербургской Академии наук Астрономическую обсерваторию и Географический департамент (1735 г.). Петербургская обсерватория по богатству оборудования, продуманности работ и полученным результатам в XVIII в. была одной из лучших в Европе. Но главное, Делиль создал петербургскую астрономическую школу высококлассных наблюдателей-астрометристов - первую научную школу России.

Делиль ввёл в практику российских астрономов, геодезистов и штурманов астрономические наблюдения с использованием наиболее точных для своего времени методов. Результатом этого явился "Атлас Российский", изданный в 1745 г.